В Иркутске - весна. И - подготовка к празднованию 350-летия города. А это значит, что снова часть старой деревянной застройки пойдёт под бульдозер. Плохо это, очень плохо - жаль мне, когда старый город, где прошло моё детство и юность, исчезает навсегда. Увы, но Иркутск безвозвратно теряет свою индивидуальность, и очень скоро здесь не останется ничего, кроме двух дюжин храмов, старой кирпичной застройки на нескольких центральных улицах (да и ту уже громят) - да новодельного пряничного "130-го квартала" - любимой "фишки" губернатора нашего, Дмитрия Фёдоровича...

А с другой стороны - как ни обливается кровью сердце, когда видишь очередной снос, а распускать нюни нельзя. Нужно действовать: ведь где, как не на разборке старых домов, можно отыскать какие-нибудь антикварные диковины - валдайский колокольчик, переваловскую или кузнецовскую тарелку, старинные аптечные и прочие склянки, патефон, безмен - и ещё много-много чего интересного! А иногда находки бывают столь неожиданными и радостными, что... Впрочем, не буду забегать вперёд.

Мой школьный товарищ Славка, глядя на меня уже далеко не в школьном возрасте, тоже "подсел" на коллекционирование - и с энтузиазмом, присущим всем начинающим собирателям, он каждые выходные теперь ездит на местный блошиный рынок, регулярно объезжает на своём микроавтобусе все антикварные лавки, достаёт соседей и знакомых просьбой разрешить ему побывать в их кладовках, старых гаражах и на дачах... Как я уже сказал, в последнее время в Иркутске идёт активный снос старых домов, и мы со Славкой выезжаем на его "Тойоте" по таким домам - после того, как из них переселили жильцов, здесь всегда можно найти много любопытных вещей и вещиц.

В тот раз - весной 2006 года - мы отправились обследовать предназначенный под снос квартал в самом центре города - группа деревянных домов на улицах Чкалова, Сурикова и Гаврилова была предназначена для разборки, и мы надеялись найти здесь что-нибудь интересное.

Надежды наши оправдались: не прошло и часа, как мы стали обладателями нескольких венских стульев, двух старинных весов - наподобие тех, какими раньше пользовались торговцы на Центральном рынке, небольшого, оббитого крест-накрест жестяными полосками сундучка - и целой пачки чьих-то писем и фотографий конца XIX - начала ХХ века. Так, перемещаясь от одного покинутого дома к другому, мы находили то старинную керосиновую лампу, то (о, редкая удача!) подсвешник, то круглый радиорепродуктор-"тарелку" - многие знают такие приёмники по фильмам о войне...

Когда мыф зашли в обнесённый забором двор очередного пустующего дома, то первое, что мы увидели - внушительных размеров собачью будку - и лежащего в ней огромного пса свирепого вида. Мы невольно попятились...

- Идите, не бойтесь! Он не бросится! - услышали мы голос из недр дома. Маленький, шустрый мужичок, как оказалось, живущий неподалёку, деловито разбирал печку. - Хозяева, когда уехали, забыли его с цепи спустить, вот он и сидит. Первую неделю охранял, кидался, никого во двор не пускал, а сейчас присмирел, лежит... Проголодался, наверное...

Наверное!

- А давно уехали хозяева? - спрашиваем.

- Так уж две недели прошло, третья идёт... Вот он и сидит, получается, третью неделю...

Ни слова ни говоря друг другу, мы оба направились к собаке. Уже не помню, кто из нас расстёгивал карабин, крепивший цепь к ошейнику - пусть лучше бежит пёс до ближайшей свалки в поисках жратвы, чем вот так будет пропадать от голода и жажды, брошенный подонками-хозяевами!

- Ленка, которая здесь жила, ну, хозяйка, - донёсся до нас голос словоохотливого дядьки, разбиравшего печь, - она его раньше-то на ночь с цепи спускала, чтобы клиентов гонял. Она спиртом торговала, Ленка-то - а после двенадцати ночи никому не наливала, вот этот бобик всех и гонял...

Пёс тем временем не спешил уходить со двора. Тяжело дыша, он поднялся, подошёл к луже и принялся жадно лакать талую воду. Наконец, напившись вдоволь, он повернул свою большущую голову в нашу сторону, а потом... Потом - как будто, так и должно быть! - он подошёл к Славкиному рыдвану, и запрыгнул в салон!

- Всё! - говорю я Славке, - Поехали! Главное приобретение для своей коллекции ты на сегодня, считай, уже сделал! Кто полгода доставал меня вопросами, когда я свою собаку вязать буду? Кому тут щеночек маленький был позарез нужен?!...

А сам ржу, как молодой жеребец...

- Да меня с этим "щеночком", - Славик не знал, плакать ему, или смеяться, - жена на порог не пустит! Как я ей объясню?... Что мне с ним делать-то?

- Кормить! - говорю я уже серьёзным голосом (а самого смех разбирает), - Но сначала выкупать! А жене соврёшь что-нибудь, отбрехаешься, скажешь ей, что пёсредкой породы - колымский сторожевой*, например. В самом крайнем случае, в деревню к родственникам увезёшь!...

С тем и двинулись по домам. Подвозя меня домой, Славка был погружён в свои мысли... 
Вечером я ему звоню.

- Перезвони позже, - говорит Славкина жена, - я Рексу ветеринара вызвала, он сейчас должен на домашний перезвонить - не Рекс, а ветеринар - чтобы ему дверь подъезда открыли...

Ага. Значит - уже Рекс. Зная, что за чудо такое - Славикова супруга, я не верил своим ушам. Угу. Угу.

Рекса жена и маленькая дочка моего друга полюбили сразу же - переживал Славка напрасно. И теперь, когда я время от времени бываю у них в гостях, Славкина жена, почёсывая за ухом огромного холёного и лоснящегося неизвестной породы Рекса, обычно замечает:

- Ну, в кои веки что-то хорошее со своих развалин привезли! Хоть какой-то реальный прок от вашего коллекционирования!..
___________________________________________
*"Колымский сторожевой" - это "порода", которую я когда-то придумал одному из своих псов. Как-нибудь, расскажу, при случае...